Марсианские шахматы - Страница 51

– Мне все равно, в какой игре умереть, – сказал он. – Я буду сражаться на твоей стороне в этой игре.

Подошел второй раб.

– Я не из Гатола, – сказал он, – я из Гелиума, и буду сражаться за честь принцессы Гелиума.

– Хорошо! – воскликнул Туран. – Твое боевое искусство известно в Гелиуме?

– Я был дваром у Главнокомандующего и сражался вместе с ним в двух десятках битв от Золотых утесов до гниющих пещер, меня зовут Вал Дор; кто знает Гелиум, знает и мою отвагу.

Это имя было хорошо знакомо Гохану, который слышал, как об этом человеке говорили во время его недавнего посещения Гелиума, обсуждали его отвагу и славу бойца и его удивительное исчезновение.

– Как я могу знать что-либо о Гелиуме? – спросил Туран. – Но если ты действительно хороший боец, то для тебя не выберешь лучшей позиции, чем позиция летчика. Что скажешь?

Глаза человека внезапно выразили удивление. Он внимательно посмотрел Турану в лицо, затем взглянул на его доспехи. Подойдя ближе, чтобы никто не мог услышать, он сказал:

– Мне кажется, ты должен знать о Гелиуме больше, чем о Манаторе.

– Что это значит? – потребовал объяснений Туран, ломая голову над тем, откуда у Вал Дора эти знания, предположения или догадки.

– Это значит, – ответил Вал Дор, – что ты не из Манатора. Ты говоришь не так, как манаториане. Они не называют эту фигуру летчиком. В Манаторе нет воздушных кораблей, и эта фигура называется у них иначе. Тот, кто стоит рядом с вождем или принцессой, называется у них одвар. Фигура имеет те же ходы и силу, что и летчик в джэтане других народов. Помни об этом и помни также, что если кто и умеет хранить тайны, так это Вал Дор из Гелиума.

Туран ничего не ответил и продолжал отбор фигур. Вал Дор из Гелиума и Флоран, доброволец из Гатола, помогали ему, так как знали большинство рабов, среди которых он производил отбор. Когда все фигуры были выбраны, Туран отвел их к полю джэтана, где они будут ждать своей очереди, здесь он обратился к ним с речью, сказав, что ставкой в игре будет не только принцесса из Гелиума.

– Не могу ничего обещать вам, – объяснил он, – но могу сказать, что мы будет бороться не только за принцессу, но и за свою свободу.

Все окружили его и засыпали вопросами.

– Не нужно говорить громко, – сказал Туран, – Флоран и Вал Дор знают вас и уверены, что вам можно сказать правду. Слушайте! То, что я вам скажу, отдает мою жизнь в ваши руки, но вы должны знать, что сегодня каждому из вас предстоит величайшая битва в жизни – битва за честь и свободу прекраснейшей принцессы Барсума и за вашу собственную свободу, ибо свобода этой женщины и возвращение каждого из вас на родину взаимосвязаны.

Теперь о моей тайне. Я не из Манатора и, подобно вам, пленник, но выдаю себя за манаторианина из Манатая. Моя родина и мое подлинное имя пока должны оставаться в тайне. Я один из вас. Я борюсь за то же, что и вы. А теперь послушайте, о чем я узнал. У-Тор, великий джед Манатоса, вчера во дворце поссорился с О-Таром, их воины сражались друг с другом. У-Тор покинул город через Ворота Врагов и стоит за стеной лагерем. В любой момент борьба может возобновиться. Думаю, что У-Тор послал в Манатос за подкреплением. У-Тор недавно взял в жены принцессу Гайю из Гатола, которая была рабыней О-Тара и чей сын А-Кор был дваром крепости Джэтан. Сердце Гайи полно верности Гатолу и сочувствием своему сыну А-Кору, помещенному сейчас в тюрьму О-Тара. Эти чувства она передала У-Тору. Помогите мне освободить принцессу Тару из Гелиума, и я помогу вам всем освободиться. Подойдите поближе, рабы О-Тара, чтобы никакой враг не мог услышать мои слова. – И Гохан из Гатола прошептал им чуть слышно составленный им план.

– Теперь, – потребовал он, закончив говорить, – пусть тот, кто не хочет в этом участвовать, скажет. – Все молчали. – Есть кто-нибудь?

– Клянусь сражаться с тобой до конца и не предавать тебя, – сказал один из рабов дрожащим от сдерживаемого волнения голосом.

– И я! И я! И я! – подхватил шепотом хор голосов.

17. Игра со смертью

Ясный и чистый звук трубы послышался над полем Джэтан. Из высокой крепости ее пронзительный голос летел над столицей Манатора, над людским столпотворением, над толпами, заполнившими сиденья стадиона. Это был вызов игроков на первую игру. Одновременно на тысячах шпилей крепости, на зубцах крепостных стен, на больших стенах стадиона взвились яркие знамена и вымпелы борющихся вождей Манатора. Это означало открытие Игр Джэтана, наиболее значительных в году и вторых по значению после больших Десятилетних Игр.

Гохан из Гатола внимательно следил за игрой. Это было разрешение небольшого спора между вождями, и разыгрывалась партия профессиональными игроками в джэтан. Никто не был убит, и пролилось лишь немного крови. Игра продолжалась около часа и, по предложению одного из вождей, прекратилась. Победитель был выявлен при помощи жребия.

Вновь прозвучала труба, означая начало второй и последней в этот день игры. Это тоже не была главная партия. Наиболее интересные встречи откладывались на четвертый или пятый день игр. Тем не менее эта партия обещала доставить зрителям удовольствие, так как это была игра со смертью.

Разница между партией, разыгрываемой живыми людьми, и партией, разыгрываемой неодушевленными фигурами, заключалась в том, что если фигуру просто снимают с доски, а другая занимает ее место, то два живых бойца, претендующие на одно поле, бьются между собой за обладание им. Следовательно, важно не только умение играть в джэтан, но и отвага, храбрость, воинское искусство каждой живой фигуры, так что для вождя представляют большую ценность знание достоинств и недостатков как фигур противников, так и своих.